Тот, кто хоть раз был в детском доме, явно видел не самую радужную картину. Обшарпанные стены, страшные коридоры, дети в старых, рваных вещах. Детский дом — это система, с помощью которой, вырабатывают отношение к миру. Человеческое, душевное состояние зависит от того, какие чувства и эмоции в него вложили в детстве.

Вы видите только ширму, которую вам показывает телевидение и интернет о том, какими вы можете стать счастливыми родителями, взяв ребенка под свою опеку. Как все будет прекрасно, вы будете резвиться под распылителями воды, пуская мыльные пузыри, в точности как в рекламе про счастливые семьи.

Я могу сказать однозначно, какие чувства вызывает у меня детские дома. С одной стороны, конечно хорошо, что есть места, в которых ребенка не оставят на произвол судьбы. А с другой стороны — условия, в которых дети содержаться недопустимы… История банальна… Моя мама была интересной личностью. Она фотограф. Ее мировоззрение — за гранью реальности. Она видела то, что никто не видел, и пыталась донести до людей свой взгляд на мир. Всегда красива, ухожена, похожа на куклу.

Черные, как уголь волосы, уложенные красивыми локонами, янтарные переливающиеся на свету глаза, пухлые, с приподнятыми уголками, губы, накрашенные помадой цвета бордо и матовая кожа, словно фарфор. Худощава, но с округлыми формами модели. Всегда приветлива, интересна окружающим. Когда она шла по улице, мужчины сворачивали шеи от ее красоты, а женщины от зависти.

Я простила свою мать

Каждое утро она приходила в кофейню недалеко от дома, заказывала чашку эспрессо и просила пепельницу. Выкуривая сигарету, она смотрела на прохожих. Ей были интересны те, кто, также как и она, пришли просто выпить чашку кофе. И когда она находила того единственного человека, (у которого так же как и у нее в глазах проглядывалась грусть, усталость от жизни) подходила к нему со своей обезоруживающей улыбкой и уговаривала сделать пару снимков.

Я очень долго думала, что на этом все и заканчивалось, но нет…. Со мной она практически не общалась, иногда забирала со школы. Я ей была не интересна. Во первых, я была не желанным ребенком, как она объяснила, просто так получилось, а во-вторых, у нее было любимое детище — это ее работа, для меня просто не было места в ее жизни. Я получала только пощечины и оскорбления. Жила как на пороховой бочке…

Бабушка….

Женщина со своими странностями. Ее звали Маргарита Степановна. Все, в том числе и я, звали Мара (не знаю почему). Она работала на фабрике швеей. Вышла на законную пенсию и сидела дома. Потихоньку сходила с ума. Мара хотела, что бы ее дочь взялась за ум и забрала меня к себе. Я часто из своей комнаты слышала такие разговоры, что я обуза и она не хочет, чтобы я с ней жила, но мама всегда отвечала одно и то же, — «если бы ты дала мне в свое время сделать аборт, ты бы не страдала».

Диалог был всегда одинаков, кроме этого случая. Мара выбежала из кухни в старом изношенном халате, ужасных, коричневых тапках, с растрепущими седыми волосами, бешеными ярко-голубыми глазами и, выкрикнув «если она тебе не нужна, то и я отказываюсь ее воспитывать, пусть вырастет такой же проституткой, как и ее мать». Мне хотелось провалиться сквозь землю, я убежала в другую комнату, закрылась и слушала их разговор. У них был диалог:

Мара:
«Лиза, мне надоело»- она медленно вздохнула и продолжила – «понимаешь, не я ее родила, и не на мне должна быть ответственность за ее воспитание».
— Она расплакалась –«ты занимаешься отвратительными делами».
Лиза:
«Мара пойми, как ты выразилась «отвратительные дела» — это моя жизнь и я не хочу от них отказываться».
Мара:
«А как же дочь? Ты же ее рожала? Носила под сердцем?».
Лиза:
«Она уже взрослая».

Я в слезах рванула в мамину комнату, куда мне строго запрещалось входить. Я раньше в этой комнате никогда не была. Повернувшись, я увидела какие-то вещи напоминающие кладбище. Это была мамина фото студия.

Мне было запрещено сюда заходить. Я увидела, фотографии, которые все эти годы от меня скрывали.

Это были не просто снимки – это была порно-готика, на них были мужчины и женщины, чаще всего по одному, полностью обнаженные,в руках и на заднем плане у них были готические принадлежности (кресты, венки и т.д.). Я выбежала из комнаты с криками о спасении, что моя мать монстр. Я вернулась к бабушке только на следующий день, на той комнате отныне висел амбарный замок…

После этого случая бабушка через месяц сдала меня в детский дом… Ей я была в тягость. Она решила, что если отдать меня на воспитание чужим людям, мне будет легче. Как бы не так. Жизнь в детском доме была ужасной. Самое страшное — это не то, что ты там находишься, а то, что в таком возрасте (15 лет) ты начинаешь понимать, что ты никому не нужен, даже собственной семье.

Все как в кошмаре, обшарпанные стены, воспитатели, которым плевать, есть ты или тебя нет. Дети, у которых жестокости больше чем у серийного убийцы и через какой-то промежуток времени ты становишься точно таким же, даже не замечая этого. И ты находишь там «друзей». Становишься на путь тюремного заключенного. Начинаешь вести жизнь беспорядочных половых связей, куришь травку, принимаешь наркотические вещества. И что? Пути назад нет? Я думала, что это конец для меня, я скатилась в моральном показателе для себя, и не только.

Я простила мать

Мне раньше хотелось покорить мир, показать, на что я способна, и ведь я могла стать тем, кем мечтала (художницей). Я сидела и разговаривала с «друзьями» как неожиданно приехали опекуны. Они хотели посмотреть девочек 14-16 лет.

Меня позвала воспитательница и назвала имена пришедших. Я села напротив посмотрела им в глаза, и вспомнила, какой я была, чего мне хотелось от жизни.

Не знаю, как так совпало, но они во мне увидели потенциал (потом сказал мне«папа»). Меня удочерили. Что я могу сказать? Я счастлива. Долгие годы мы не разговаривали с мамой, но наступило лето, и теперь уже я пришла утром в ту самую кофейню недалеко от дома. Она сидела за соседним столиком пила кофе эспрессо и также, как раньше, курила свою долгоиграющую сигарету. Она не вызвала во мне никаких эмоций. Я ее простила…..