Как тяжело знать, что близкий человек очень болен, и скрывать это от него…
Невыдуманная история из жизни, рвущая сердце на части…
Заболела бабушка. Несильно заболела — даже врача вызывать не стали, она сама сходила на прием. А меня потом попросила забрать карточку. Я заехала, забрала и, пока ехала в лифте, машинально перелистывала страницы.
Вот последняя запись участкового: “Необходима консультация онколога”.
Рак?!» Я не могла выйти из лифта, так и ездила вверх-вниз полчаса, а может, и больше. Как это возможно? Как я ей об этом скажу? Как я буду жить без нее?
Она, кажется, ни о чем не догадывается — в настроении ее ничто не изменилось.
Утром, например, спрашивала, какие у нас места на балет, а то ее любимые очки сломались, так, может, театральный бинокль взять? Нет, она точно ни о чем не догадывается. Историю болезни я ей отдавать не стала. Старалась вести себя так, как будто ничего не случилось. А сердце каждую минуту сжималось от чувства надвигающейся потери…
С работы я стала ходить пешком, чтобы по дороге подготовиться к ежевечерней роли обычной веселой внучки. Но бабушка все равно что-то чувствовала.
“Аня, ты что, заболела? Что значит твое: “Да, бабушка, ты права”?
Обычно в подобных случаях ты говоришь: “Это привет из каменного века”. “Субботний вечер, а ты дома? Аня, ты меня пугаешь”.
И однажды строго сказала: “Рассказывай, Анна, хватит меня мучить”. Я не выдержала: зарыдала, бросилась ее обнимать, призналась, что увидела ту запись и измучилась, скрывая это. “Фу-у, а я уж думала, что-то случилось. Да, знаю, конечно, про диагноз.
Он у меня уж 50 лет такой”.
— “Что ты придумываешь? Я все узнала об этой форме рака — люди и десяти с ней не живут”.
— “Да, большинство не живет. Но мне пришлось… вот моя история…
В то время мой диагноз звучал как приговор. Я выполняла все рекомендации врачей, но на самом деле уже смирилась. Дома общалась только с дочкой — хотела, чтобы она запомнила меня. Очередной курс лечения совпал с моим днем рождения. Секретарша твоего дедушки Лена принесла мне в палату букет. “Игорь Ильич сам не смог приехать — совещание. Но просил передать поздравления (она дала мне конверт).
И я тоже поздравляю”. “Милая девушка”, — думала я, подходя к окну, чтобы поставить цветы.
Внизу стояла наша машина, муж был рядом…
Он обнял Лену, открыл ей дверь, и они уехали. В конверте была открытка, но не с пожеланиями. Муж писал, что я должна пожалеть его молодость, что жизнь только одна, что они с Леной будут обо мне заботиться, если надо. Вот тогда я словно умерла.
А когда пришла в себя, возненавидела и его, и эту Ленку.
Представляла, как идут они втроем — с нашей дочкой — по улице, а вокруг все говорят: “Какая хорошая женщина: не выгнала сиротку из дома”. Как Лена перебирает мой гардероб и выбрасывает вещи, которые ей не нравятся. Как она заставляет Иришку называть ее мамой… Когда меня выписывали, я с яростью думала только об одном:
“Не дождетесь! А ты, дрянь такая, к моим платьям даже не прикоснешься. И к Иришке подойти не посмеешь”.
Удивительно, но злость пошла мне на пользу. Я по-прежнему лечилась, но уже совсем с другим настроем. Была уверена, прямо чувствовала: мне становится лучше. Врачи диву давались, называли мое состояние не выздоровлением, а ремиссией. Но мне это было неважно — чувствовала я себя отлично”.
— “Так что, с тех пор все хорошо?”
— “Не совсем. Когда твоя мама оканчивала институт, я опять проходила интенсивный курс.
И было мне очень плохо. Собиралась уж все ей рассказать, как-то подготовить. А она меня опередила с новостями. Выходит замуж, на 5-м месяце, через год должна ехать в экспедицию, ребенка может оставить только на меня.
Я со своей хворью опять решила подождать, пока ты немного подрастешь. А потом родители твои разбились. Не могла же я оставить тебя одну. Сейчас ты уже большая. И все у тебя хорошо. Могу позволить себе болеть, как все”.
Умеет бабуля так все представить, что любая драма превращается в комедию. Только вот надо скорее рассказать ей про Олега. Чтобы поняла: надо готовиться к свадьбе, а потом к появлению правнуков.
Нельзя, бабушка, расслабляться!
Психологический момент
Огромное значение имеет внутренняя картина болезни — как человек сам представляет заболевание, его причины, возможные последствия и исход.
Эти установки влияют на эмоциональное состояние, а оно, в свою очередь, влияет и на состояние физическое. Подавленность, апатия, обида на судьбу никак не способствуют выздоровлению.
В большинстве случаев “чудесных” исцелений люди очень-очень хотели стать здоровыми, имели сильный мотив и волю к жизни. Причем такой настрой обычно исключает наивное отношение к недугу — пациенты вполне осознают свое положение, ответственно относятся к лечению.
Конечно, проще создать позитивную внутреннюю картину оптимистам.
Но найти мотив может каждый. Если будет постоянно говорить себе: “Я должен выздороветь, чтобы…”
