Любовь страшнее гриппа, и нет от нее ни прививок, ни лекарства. С гриппом я сталкиваюсь раз в год. В панику не впадаю, по больницам не скитаюсь и даже не озадачиваюсь насчет бюллетеня. На работе к этому относятся с пониманием именно из-за того, что я не спекулирую на своем состоянии здоровья. Смотрят сквозь пальцы, если я вдруг позвоню и сообщу: мол, надо отлежаться.
Как-то зимой в очередной раз почувствовал я в себе симптомы повышающейся температуры. Знобит, колотит и внутри не по себе. Ну, думаю, загрипповал! Приехал домой, выпил для профилактики 100 грамм водки — и спать. Раньше мне удавалось поймать простуду на начальном этапе и выбить ее из организма при помощи проверенного средства, но тут не удалось. Утром измерил температуру -38,6°. Серьезно, значит. Звоню на работу и предупреждаю о том, что болею, завариваю крепкий чай, варенья малинового заглатываю изрядно и ложусь бороться.
Я думал, если водка не запустила механизм очищения, то при помощи малины пропотею, как следует. Не тут-то было! Ломота с ознобом стали пунктирными. То я весь взмокну, то — затрясусь. Ко второй половине дня температура поднялась до 39,3°. Надо вызывать неотложку, а то загнусь тут в полном одиночестве, и найдут мой высохший труп года через 3. Позвонил в 03.
«Ваш адрес», — запросила диспетчерша, и я сообщил улицу, дом, подъезд, этаж, номер квартиры и номер домофона. «Оставьте свой номер телефона», — повелела она, будто вызов не фиксируется автоматически. Когда я продиктовал номер, она сообщила строгим голосом: «Скорая помощь справок и бюллетеней не выдает. Вам надо участкового врача по месту жительства». «Не надо справок! — взвыл я совсем. — Вколите мне чего-нибудь, чтоб я сдох спокойно!» «Бригада выезжает», — сжалилась подлая тетка и повесила трубку.
Температура пошла на спад. Нахлынула потливая слабость. Когда в дверь позвонили, я еле дошел, еле открыл и… обомлел. В дверях стояла настоящая фея из детской сказки. Ее не портил даже синий мешковатый комбинезон. Рядом торчала еще какая-то мелкая с чемоданчиком, но взгляд мой даже не фиксировал ее, ибо залип на докторе, как муха на варенье.
Фея сразу уточнила, как давно я измерил температуру. «Сейчас ходит грипп очень нехороший. Вы молодец, что позвонили и нашли силы нас принять». Фея уложила меня в койку, измерила давление и вколола чего-то внутривенно. «Оставьте хоть свой телефон, — попросил я, — а то помру, и даже не узнаю, кто меня спас!» Возможно, просьба моя фею развеселила, хотя виду она не подала. Начеркала на бланке название лекарства, выписала направление к участковому врачу и исчезла, не оставив путей к новой встрече. Я остался в пустой квартире, думая лишь о том, как бы снова увидеть это божество.
Чего бы докторше стоило написать несколько цифр и свое имя? Это подействовало бы лучше, чем все уколы и таблетки, тем более за таблетками предстояло самостоятельно переться в аптеку. А было бы здорово, если бы меня госпитализировали. По дороге в больницу я бы собрался с силами и перед тем, как совсем умереть, выбил бы ее координаты. Я вырвал бы их сквозь отстраненное отношение врача к больному! Я получил бы номер ее телефона, набрав который мог бы произносить единственное, самое красивое имя на земле. Не знаю, какое именно. Я слушал бы ее голос, который невозможно перенести без острых приступов замирания!
Подобные фантасмагории стадами рождались в голове, пока я выздоравливал от гриппа. Я вообще-то не очень влюбчивый и гоняюсь не за каждой женщиной, которая появляется в поле зрения, но тут было нечто! Меня несло помимо воли, и ни о чем, кроме докторши, я думать не мог! Я и прежде влюблялся несколько раз, но всегда помнил, что следует поймать влюбленность на начальном этапе, выбить ее из организма при помощи проверенного средства: выпить с друзьями, да отвлечься на что-то незначительное. Теперь же мне были прописаны антибиотики, которые никак не сочетаются с алкоголем. Наверное, поэтому, чем быстрее проходила горячка гриппозная, тем сильнее развивалась другая, связанная с докторицей скорой помощи. Как найти ее?
Ответ подсказал дружище, с которым я поделился по телефону назойливой идеей. Он говорит: «Нет ничего проще! Надо позвонить на станцию скорой помощи и спросить, кто у тебя был на вызове. Скажи, мол, хочешь выразить благодарность», — «Где же я узнаю, с какой именно станции ко мне выезжала бригада?» — спросил я растерянно. «Да не тупи! — возмутился друг. — На бланке, который тебе оставили, указаны станция, адрес и телефон. Прочти и позвони!»
Я хлопнул себя по глупому лбу: «Как же сам не догадался?» А когда совсем выздоровел, то и звонить не стал. Я чисто выбрился, нарядился как на праздник и приехал по тому адресу, который был указан в бланке, оставленном ею. Полдня шатался вокруг больницы. Продрог немного, но скромность не давала мне вступать в диалоги с персоналом, выспрашивать чего-то. К тому же я не очень понимал сам, как бы сформулировать мою мысль, чтобы миновать кучу идей, скопившихся во мне наподобие пчелиного роя.
Наконец, я дождался! Подъехала карета скорой помощи, и оттуда выскочила сначала мелочь с чемоданчиком, а потом и сама она, та, чей образ жил во мне неотступно! Я встал перед нею и сказал: «Наконец-то я тебя нашел!» — «Как?» — удивилась она, а я замялся с ответом. Хотелось выразиться высокопарно, дескать, любящее сердце всегда найдет идеал, или еще как-нибудь. Не тут-то было. От смущения во рту пересохло, и я лишь прохрипел: «Вы меня вылечили, а я даже не знаю, как вас зовут». «Алена», — призналась она, и было видно, что мой демарш не только мою душу всколыхнул, а взорвал нас обоих, породил тот магический луч, который называется любовью!
Я пригласил Алену в филармонию, где она внезапно заснула. «Много работы», — сказала потом, оправдываясь. Я признался, что тоже много работаю, но зато и зарабатываю. «Врачей не особо балуют зарплатами, — пожаловалась Алена, — трудимся почти на голом энтузиазме. Зато мы от болезней лечим». «А от любви?» — уточнил я. «Наверное, можно вылечить и от нее, ведь говорят, что любовь — заболевание наподобие простуды». Разговор переходил с одного на другое, и оказалось, что мы близки духовно.
Не сразу мы с Аленой оформили отношения, которые развивались бурно. Но, в конце концов, мы стали одной семьей, потому что любовь — все-таки не болезнь и не поддается медикаментозному лечению.
