Роддом… Счастливые лица людей. Цветы в руках. Лишь я стою в стороне, а сердце щемит от боли. Мне вынесла сына медсестричка, сочувственно пряча глаза.
И вот мы уже дома. Сына Серёжку я уложил в заранее купленную люльку. И сел рядом… Этот день мы с женой ждали семь долгих лет. Она не могла забеременеть. А врачи разводили руками «У вас всё в порядке, патологий нет. Старайтесь лучше», — шутили.
Мы постарались и вот он, Серёжка.
Сирота с рождения…
В дальней комнате всхлипывает его бабушка, мать моей Светы. Дома ещё пахнет ладаном. В углу детской примостились игрушки и машинки, в люльке — погремушки. Мы знали, что ждём сына. Жена волновалась, старалась — часами выбирала вещи для мальчика.
Но теперь её нет. И никогда не будет в моей жизни. Не согреет больше мою душу её распахнутый взгляд, не одарит она улыбкой сына.
Тихо в доме, спит сынок, а я с болью смотрю в его розовое, ещё такое сморщенное личико…
Где-то в глубине души колышется чувство возмущения. Почему мой сын обделён с рождения? Почему мир полон жестокости, и ему никогда не почувствовать тёплые руки матери, не прижаться к её груди, сладко причмокивая. Не прибежать, уткнувшись в колени, защищаясь от своих детских страхов.
Живи мой сынок, живи! Я стану тебе поддержкой и опорой. Ты не виноват в смерти своей мамы. Этим я тебя никогда не попрекну. Никто не виноват, роды были сложные, врачи сделали что смогли, но твоя мама истекла кровью.
Врачей я не виню. Напротив — благодарен им за твоё спасение. Ты ещё не знаешь, — но твоя маленькая жизнь тоже висела на волоске. Ты мужественно боролся, мой сын — и победил!
Это первая в твоей жизни победа. Твой первый шаг в большую жизнь, полную горя и несправедливости. И ты его сделал, выжил! Будет у нас и счастье, тебе обещаю, сынок! Обязательно будет, вот только дай мне немного времени смерть твоей мамы пережить…
