Произошла эта история год назад, но предметом пересудов служит до сих пор, так как у главных действующих лиц хватает совести проживать в нашем доме и смотреть в глаза соседям.
Однажды осенним субботним утром возилась я на кухне, завтрак готовила. Вдруг в очередной раз у соседей сверху раздались дикие крики. Мы к такому уже привыкли, это происходит очень часто, хотя неблагополучной семью не назовёшь: мать, отец и двое детей, дочери лет 14, сыну около двенадцати.
Взрослые работают в нашем домоуправлении: он — в меру пьющий сантехник, она — дворник. Небогато, конечно, живут, но и не нищие. Квартирой зато обеспечены: большая, трехкомнатная, по какой-то социальной программе они ее в своё время получили, без всяких ипотек.
Громко выяснять отношения они большие любители, особенно мамаша. Что с мужем, что с детьми — без крика не разговаривает.
И вот с утра понеслось:
«Иди отсюда, нет у нас никакой дочери и не было никогда!»
Робкий девичий голосок пытался что-то возражать, но куда там, разве эту мегеру, когда в раж войдёт, перекричишь.
Следом грохот, хлопнула дверь, и всё стихло. Только на кухне у них голоса возбуждённые «бу-бу-бу».
Часа через три отправилась я в магазин. На лавочке возле дома сидит девчонка лет пятнадцати на вид, как собачонка прибитая, дрожит в тоненькой куртенке. Прошла я сначала мимо, мельком только пожалела.
Возвращаюсь, она все сидит, плачет тихонько. Не выдержало моё сердце, подошла, присела рядом. Рассказывай, говорю, что случилось, а то мало ли, сейчас поплачет, а потом пойдёт и сделает ещё над собой чего.
Похлюпала она носом, помолчала, потом тихонько рассказывать начала. Оказалось, что ей 17 лет, и она ни много ни мало, а старшая дочка наших соседей.
Только маменька с папенькой родили её, когда так называемой «маме» было 16, а «папе» 17 лет. Сами они из дальнего села, мать сирота, саму ее тетка воспитывала. С хлеба на воду перебивались, тетка работать особо не хотела, выпить любила.
Родили они девочку, да и уехали в город — зарабатывать. И пропали. Девочка росла как трава в поле, то соседи покормят, то у тетки какой кусок утащит, то теткины собутыльники хлеба сунут.
Кому какое дело до чужого ребёнка?
Хорошо хоть к соседям на лето внучка приезжала с мальчиком-ровесником. Она и девчачьей одежки какой по подружкам соберёт, да сыновьи колготки-футболочки-брючки отдаст. Тетка сначала что получше пропивала, да потом бабушка соседская поняла, что к чему, разрешила вещички у них в доме хранить.
Так и доросла Анечка до 16 лет. Тени своей боялась — дома пьянка постоянная, тетка совсем вразнос пошла. А летом устроились собутыльники гулеванить «на природе», за домом костёр разожгли, Анечка за ягодами убежала, чтобы не видеть всего этого. Возвращается, а дома-то и нет.
Сгорел. Да и тетка по пьяни кинулась добро спасать, так там и осталась, остальные были в невменяемом состоянии.
И только тут сельсовет спохватился: ни документов у ребёнка, ни жилья, работы в селе нет, только свои хозяйства. Вспомнили, что должны ведь быть родители, очень ещё даже молодые, если посчитать, то слегка за 30.
Отыскали, скинулись всем миром и отправили девочку к «маме и папе».
Итог: никто никакую дочку здесь не ждёт, родители давно от неё отказались, на тетку опекунство оформили и живут себе спокойно. А ей идти некуда, жить негде, поесть нечего.
Пока мы с Аней разговаривали, вышла домком наша, вкратце и ей историю рассказали. Поднялась она на этаж, попыталась поговорить с родителями, да куда там, и ей на орехи досталось. Не знаем никаких дочек, и идите отсюда.
Что ж делать?
Спасать человека надо, пока наши социальные службы раскачаются, сгинет девчонка, не в детприёмник же её отдавать. На первое время взяла я ее к себе, хоть невестка и ворчала.
Но дело уладилось быстро. Наша домком постаралась: в соседнем ТСЖ уборщица требовалась, вот и устроили Анечку. И соседи добрые там тоже нашлись: бабушке одинокой помощница требовалась. Без оплаты, но за жильё.
Так и прижилась девочка, для неё зарплата уборщицы, да с жильем, раем показалась. Забегала ко мне недавно, говорит, ещё поработаю, потом на маникюрщицу учиться пойду.
Дай ей Бог всего хорошего за ее мучения, а про «родителей» даже говорить не хочется, как только земля таких носит.
