Тем днем я возвращалась домой с работы в приподнятом настроении. Наконец-то, ушла в декрет. По правде говоря, в отпуск я должна была пойти только через три дня, но шеф настоял на том, чтобы отпустить меня уже сегодня, аж за четыре часа до конца рабочего дня.
Это действительно было удивительно, ведь обычно я все время задерживалась после работы на несколько часов. Я шла домой, предвкушая долгожданный отдых, совмещенный с хлопотами перед появлением первенца. Еще столько всего стоило сделать к рождению ребенка!
Мое радостное настроение не испортил даже начинающийся мелкий дождик, даже несмотря на то, что я не выносила сырую погоду и всегда старалась лишний раз не выходить из помещения.
У Дениса, моего супруга, должен был быть сейчас обеденный перерыв. Улыбнувшись, я зашла в квартиру, и уже хотела было крикнуть на весь дом «Сюрприз!», но мой взгляд приковали туфли, стоящие в прихожей.
Не мои точно. Я не носила каблуки, чаще заменяя их платформой или чем-то более удобным. Из спальни был слышен диалог.
Нахмурившись, я подошла ближе, но от чего-то не решалась открыть дверь, словно боялась увидеть то, что совсем не хотела видеть.
— И чего ты до сих пор не бросишь Машку? Дома ее практически не бывает, — произнес незнакомый мне женский голос, следом за которым я услышала смех своего благоверного.
— Разве тебя что-то не устраивает? Мне казалось, тебе нравятся наши отношения без обязательств, дорогая. От чего бы мне не побыть счастливым? Жена, любовница. Идеально.
— Ммм, ты прав. Пока что устраивают.
Разговор был прерван звуками поцелуев. Был порыв ворваться, вытащить любовницу за волосы в том, в чем она была, а его избить. Но вместо этого, чувствуя, как слезы начинают душить, я сама убежала. Мало дала…
Кажется, слишком громко хлопнула дверью, потому что с верхних этажей Денис звал меня, по классике жанра крича, что я все не так поняла.
Банально. Банальная измена. Банальные слова. Хоть бы что-то новое придумал.
Остановилась я лишь в тот миг, когда зашла за поворот нашей улицы. Остановилась. Стерла с щек слезы. И поняла, что идти мне и некуда. Друзей и родных в этом городе у меня не было.
Лишь парочка приятелей с работы, но в том и дело, что сейчас они были заняты работой. Так и бродила я по городу, пока не начало темнеть, и улицы не озарились светом фонарей.
Бродила и пыталась без лишних эмоций думать о том, почему все так вышло. Это была моя черта – брать себя в руки, даже когда ужасно плохо.
Даже когда мне хотелось ни о чем не думать и ничего не делать, кроме как лечь и свернуться где-нибудь калачиком, словно котенок, наконец, дав грусти и отчаянию полностью поглотить себя.
Но разве была бы я Марией Федоровной, если бы позволила себе такую слабость? Нет, я позволю. Но потом. Не могла же я весь вечер просто бродить по улице.
Домой я все-таки вернулась. Денис был там. Один. При моем появлении пытался что-то объяснить, но я демонстративно сунула наушники в уши и прошла мимо него в нашу спальню.
Сорвала первым делом постельное белье, бросив его на пол с брезгливостью. Ох, кажется, во мне умирала актриса. Не думала, что буду так играть и драматизировать.
Следующим делом я достала дорожную сумку и аккуратно сложила если не все, то большую часть его вещей.
Подпевая в так какой-то веселой песне, я медленно укладывала его вещи, вещичка за вещичкой. А последним уложила постельное белье. Нет, его я уже не складывала. Просто свернула как попало, от чего едва ли застегнула сумку.
Денис зашел в комнату. Даже сквозь наушники поняла, что он спрашивает, что это я делаю. Но я продолжала петь, улыбаться, наблюдая за его испуганным взглядом.
— Маш… ты в порядке? – осторожно спросил он и подошел, собираясь меня обнять, но даже с животом я ловко увернулась.
— В полном.
На моем лице появилась улыбка. Может, он не просто так волнуется, и я действительно сходила с ума? Почему я улыбаюсь, а не рыдаю и не выгоняю его?
Хотелось смеяться, но я сдержалась. Вместо этого притащила сумку к балкону (благо, он был открыт), расстегнула ее и, еще до того, как Денис подскочил ко мне, бросила ее вниз с четвертого этажа.
И вот тогда я рассмеялась. Смеялась, наблюдая за его исказившимся от гнева лицом.
— Ты… поехавшая… — с трудом произносил он, что еще больше развеселило меня. Даже когда он резко подскочил ко мне, я ни на секунду не испугалась.
— Ну и что ты сделаешь? Ударишь меня? Я же тебя уничтожу, мой благоверный. Тронешь меня, и ты еще очень не скоро увидишь свободу. А нашего ребенка и вовсе никогда не увидишь.
Мне показалось, или Денис действительно зарычал? А мне все было весело за ним наблюдать.
— Чокнутая! Не думай, что тебе все это сойдет с рук.
Он ушел, хлопнув дверью, и только тогда мой смех превратился в слезы. И только тогда я действительно легла прямо на пол, свернувшись калачиком, точно котенок. Было больно. Чертовски больно.
Но я не жалела, ведь знала, что поступила правильно. Пусть и столь по-ребячьи. Хотя бы один глупый поступок в жизни Марии Федоровны, но должен был случиться…
